Ответы Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны на вопросы российского журнала «Имена», 19 июля 2007 г. (часть I)

Ваше Императорское Высочество, расскажите о Ваших родителях.

В этом году моему отцу Великому князю Владимиру Кирилловичу исполнилось бы 90 лет. Он родился в страшном 1917 году, уже после отречения Государя, но еще до октябрьского переворота, и даже за две недели до провозглашения России республикой. То есть юридически еще при монархии. Он появился на свет в Великом Княжестве Финляндском, состоявшем тогда в составе территории Российской Империи. Гражданская война не миновала и этого края. Жизнь дедушки – Великого князя Кирилла Владимировича - и всей его семьи висела на волоске. Красные хотели арестовать и расстрелять их. Но один моряк, тоже большевик, служивший когда-то под командованием деда и сохранивший к нему добрые чувства, заступился за своего бывшего командира. Потом в Финляндии одержал победу белый генерал К. Маннергейм. Эта страна окончательно отделилась от России. Дедушка с бабушкой, дочерьми Марией и Кирой и маленьким Владимиром перебрались в Европу, жили на юге Франции, потом в Германии, в Кобурге, а затем переехали на северо-запад Франции, в провинцию Бретань, где поселились в городке Сен-Бриак. Деду, вся жизнь которого была связана с военно-морской службой, это место было близко. Хотя климат для него оказался неподходящим, и наверное, в конце концов, стал причиной его преждевременной смерти.

Богу было угодно, чтобы мой дед стал главой нашей династии. До революции он был третьим в порядке престолонаследия после наследника цесаревича Алексия Николаевича и родного брата государя Великого князя Михаила Александровича. С одной стороны довольно близко к престолу, но с другой, если бы цесаревичу суждено было прожить дольше, и он вступил бы в брак и имел сыновей, то наследие оставалось бы в потомстве императора Александра III. Михаил Александрович был женат неравнородным браком. Его потомство не могло иметь династических прав, но сам лично он права престолонаследия не утратил. Именно в его пользу отрекся царь мученик. Михаил отложил принятие верховной власти до решения Учредительного собрания о форме правления. Увы, в 1918 году большевики казнили всю царскую семью и великого князя Михаила. Всё мужское потомство Александра III было физически уничтожено. По закону о престолонаследии ответственность за судьбу династии легла на моего деда, как старшего представителя старшей линии, происходящей от предыдущего императора Александра II Освободителя.

В 1922 году дедушка еще верил, что государь, его сын и брат могли спастись. Поэтому он не сразу принял титул императора в изгнании, а объявил, что он блюститель престола. Дед не признавал законным отречения Николая II и считал, что если он жив, то должен вернуться на престол. После него, строго в соответствии с законом, Алексий Николаевич, потом Михаил Александрович, если кто-либо из них жив. Кто бы из старших в очереди престолонаследия ни объявился, дед готов был перед ним отчитаться во всей своей деятельности и немедленно подчиниться законному государю. Но в 1924 году, заслушав доклад следователя Н. Соколова, убедился, что надежды тщетны. Его старшие двоюродные братья и племянник расстреляны. И тогда он не мог уклониться от своего долга и принял титул императора. Его поддержали все верные присяге соотечественники, оказавшиеся за рубежом. Признали все члены императорского дома, кроме троих – Великих князей Николая и Петра Николаевичей и князя Романа Петровича. Вдовствующая императрица Мария Феодоровна считала акт дедушки «преждевременным», но его прав на престол никогда не оспаривала. Потом, когда дедушка приехал на ее похороны в Данию, дочери государыни Великие княгини Ольга и Ксения сказали ему, что она в общем считала его поступок правильным, но никак не могла смириться с мыслью, что оба ее сына и внук точно мертвы. Ей хотелось, чтобы в этом вопросе оставалась некая неясность, позволявшая ей хранить надежду. Это вполне понятное и святое чувство материнской любви, но для будущего династии такая неопределенность могла быть очень вредной и губительной. Дед, относившийся к тете Минни с глубочайшей почтительностью, в тоже время не мог уклониться от возложенной на него Богом ответственности.

Моего отца он воспитывал в традиционном для нашей семьи духе. Превыше всего три ценности - православная вера, отношение к своему положению не как к привилегии, а как к служению, и любовь к России. Отец рано осиротел. Сначала умерла бабушка императрица Виктория Феодоровна, а спустя два года – дедушка. В 1938 году в возрасте 21 года отец унаследовал права и обязанности императоров всероссийских. Вскоре началась II Мировая война. Все эти события требовали большой выдержки, государственной мудрости, мужества. Отцу было трудно. В первый год возглавления им императорского дома вокруг него, молодого, красивого, целеустремленного, объединились даже те силы эмиграции, которые предвзято относились к деду. Но война разметала все прежние сложившиеся связи с русскими во всем мире.

Незадолго до начала войны отец поехал в Англию. Там, чтобы лучше узнать жизнь рабочих, он поступил инкогнито на завод дизельных моторов под именем Петра Михайлова. Под этим именем когда-то работал заграницей наш предок Петр Великий. Работа была непростая, но отцу, который любил технику с детства, она нравилась. Параллельно он начал учиться в Лондоне и со временем собирался продолжить обучение в одном из английских университетов. Этим планам не суждено было сбыться.

Начало войны застало отца в Сен-Бриаке. Он оказался в зоне немецкой оккупации. Когда Германия напала на СССР, на него оказывалось давление, чтобы он сделал прогерманское заявление, но ему удалось этого избежать. Он подписал обращение, в котором лишь выразил надежду, что происходящие события приведут к освобождению его Родины и прекращению гонений на религию. Надо сказать, что среди немецких офицеров были здравомыслящие люди. Они не разделяли нацистскую идеологию. И они понимали, что Великий князь не может сочувствовать коммунизму, но также не может желать поражения своей Родине. В противном случае он уподобился бы большевикам во время I Мировой войны, когда они желали поражения России.

Используя свои связи с этими офицерами, отец смог хоть немного облегчить участь советских военнопленных, помещенных в концентрационных лагерях в г. Сен-Мало и на о-ве Джерсей. Он пригласил для них из Парижа священника, купил продукты, сладости и игрушки для детей, сам встретился с ними и несколько раз присылал с помощью своего секретаря.

В 1944 г. дела немцев стали совсем плохи. Оккупационные власти заставили отца переехать в Париж, а оттуда в Германию. Вскоре наступил полный крах III Рейха. Если бы отец оказался в советской зоне оккупации, то наверняка бы погиб. Но офицеры Французского иностранного легиона помогли ему выехать в Испанию к тете инфанте Беатрисе. Там он и прожил ряд послевоенных лет. Материальное положение было очень тяжелым, он остался даже без тех скромных средств к существованию, которые завещали родители. Папа зарабатывал переводами литературных текстов.

Именно в Испании он встретился со своей будущей женой – моей мамой. Ее судьба и судьба ее семьи тоже полна драматических событий.

Мама Леонида Георгиевна принадлежит к грузинской царской династии Багратионов. При Екатерине Великой Грузия вошла в состав Российской Империи, но сохранила автономию. Дом Багратионов продолжал царствовать. Но при Павле I и Александре I, в силу международной обстановки и фамильных неурядиц в самой династии Багратионов, условия Георгиевского трактата между Россией и Грузией были нарушены. Багратионы лишились престола, а Грузия утратила автономию. Несмотря на это, Багратионы, верно служившие России, в тоже время никогда не отрекались от своего царственного достоинства. Вопрос их статуса до революции оставался до конца не проясненным. А после революции Российский императорский дом оказался в том же положении, что и Грузинский царский дом. В положении династии, утратившей политическую власть, но остающейся исторической институцией.

Мой прадед по линии матери князь Александр Багратион-Мухранский был старшим в роде. Большевики казнили его в Пятигорске в порядке красного террора. Его сыну, маминому отцу, удалось спастись, хотя он, можно сказать, невольно играл со смертью. Сразу после революции он эмигрировал, но потом из-за тоски по Родине, вернулся. Это было еще при меньшевиках, несколько менее кровожадных, чем их бывшие собратья по социал-демократической партии - большевики. Но вскоре их правительство было свергнуто грузинскими большевиками при поддержке Красной армии. Семью дедушки «уплотнили», всё имущество конфисковали, самого его неоднократно арестовывали. Хотели получить на него показания от крестьян, живших в его имении, но ни один не захотел оклеветать деда. Все сказали: «Он был нам как отец».

Конечно, это все равно не спасло бы его от казни, если бы он не успел вторично выехать с семьей за границу в самом начале 1930-х гг. Помог М. Горький, с которым отец был знаком с дореволюционых времен. Коммунистический режим дорожил «великим пролетарским писателем», и к его мнению иногда прислушивались.

Мама вступила в первый брак с представителем старинного шотландского рода С. Керби, подданным США. Перед войной брак распался. Во время войны первый муж мамы, оставшийся в Европе, как гражданин враждебного Германии государства, попал в концлагерь и там погиб.

Багратион-Мухранские переехали в Испанию, которая чем-то напоминала им Грузию. В 1946 году брат мамы дядя Ираклий готовился вступить в брак с представительницей Испанского королевского дома инфантой Мерседес. Ее отца инфанта Фернадо волновал вопрос, является ли такой брак вполне равнородным. Разрешить эту проблему мог только глава императорского дома России, так как на момент революции Грузия входила в ее состав. И Испанский королевский дом обратился к моему будущему отцу с запросом, обладает ли дом Багратионов царственным достоинством. Отец, тщательно рассмотрев обстоятельства, проконсультировавшись с юристами и историками, издал акт, в котором признал династический статус грузинской династии. Это – документ международного права, хотя и издан главой императорского дома в изгнании, а не на престоле.

Вскоре мои будущие папа и мама встретились. Между ними возникла любовь, соединившая их на всю жизнь. В 1948 году в Лозанне в православном храме св. Герасима они обвенчались. Родители не написали друг другу ни одного письма, потому что никогда не расставались. Мама посвятила свою жизнь отцу, всегда была преданной и любящей помощницей в его служении.

Первые несколько лет брака у них не было детей. Это волновало их и просто с человеческой точки зрения, как и всех супругов, и с династической, так как от этого зависела судьба дома Романовых. В 1953 году они поехали в Бари, чтобы помолиться о рождении ребенка у мощей святителя Николая Чудотворца. Ровно через 9 месяцев на свет появилась я.

Больше детей у них не было. Остальные члены династии, оказавшиеся в эмиграции, вступили в неравнородные браки. Поэтому их потомство не принадлежит к императорскому дому и не обладает правами на престол. В 1989 году скончался последний князь императорской крови Василий Александрович, и я в силу основных государственных законов Российской Империи стала прямой наследницей моего отца. В 1992 году папа скоропостижно скончался. Он умер, можно сказать, на посту, в трудах для своего Отечества. За несколько месяцев до смерти он успел вместе с мамой побывать на Родине, в Санкт-Петербурге. В мае 1992 года мы собирались уже всей семьей посетить Москву. В апреле отец полетел в Америку, в Майами, чтобы там выступить с докладом и способствовать привлечению инвестиций в российскую экономику. Во время пресс-конференции ему стало плохо. Спасти его не удалось. На Родину я и мой сын впервые прибыли, сопровождая гроб отца.

Для мамы смерть папы стала страшным ударом, от которого она так до конца и не оправилась. И все-таки она собрала всю свою волю и очень помогла мне в первые годы моего возглавления династии и нашего возвращения в Россию. Без нее, без ее опыта и энергии мне было бы намного труднее. Сейчас мама приближается к своему 93-летию. Прежних сил уже нет. Здоровье не позволяет ей больше приезжать в Россию, она не выдержит ни перелета, ни длительного путешествия наземным путем. Минувшей зимой она перенесла тяжелую операцию. Её дух поддерживает глубокая вера в Бога и любовь к России, которую она, несмотря ни на что, всё еще надеется вновь посетить.

Как протекало Ваше детство?

Мое детство было очень счастливым. Я благодарна моим родителям за обстановку любви, взаимного понимания и уважения, которая у нас всегда царила. Я родилась в Мадриде, детство прошло между Мадридом и Сен-Бриаком.

Мне посчастливилось застать еще многих представителей дореволюционной России, не просто родившихся до революции, но бывших тогда уже в зрелом возрасте. Ровесников дедушки, которые вскоре все перешли в иной мир. Конечно, я была совсем юной, но впечатления от общения с ними врезались в память.

Родители, конечно, стремились, чтобы я с детства не забывала о своем предназначении. Но в тоже время зорко следили, чтобы не допустить развитие в моем характере высокомерия, излишнего самомнения. Помню, как недовольны они были, когда я как-то раз за что-то обиделась и не поздоровалась первая с гостями. Были забавные случаи. Мне хотелось играть в царский выход, а учительница, по моей мысли, должна была нести мой шлейф. Она отказалась, и я огорчилась. Мама мне объяснила, насколько было доступно моему детскому восприятию, что это не игры, что к своему положению нужно относиться серьезно, но не злоупотреблять им и никогда не ставить в неловкое положение других людей. Эти и другие родительские уроки запомнились мне на всю жизнь. Они научили меня главному – уважать достоинство в каждом человеке, ценить чужой труд, стараться понять людей и помочь тем, кого встречаешь на жизненном пути.

Чем Вы увлекались? Что любили в детстве и сохранились ли эти интересы до настоящего дня?

Всегда любила путешествовать. Знакомство с разными культурами и традициями очень обогащает. Люблю заниматься садом, работа с землей позволяет снять стресс, отвлечься от постоянных забот и проблем. Приятно видеть результаты своего труда.

С кем Вы были более близки - с Вашей Августейшей Матерью или с Вашим Августейшим Отцом?

С каждым я близка в равной степени по-своему. Родители удивительным образом дополняли друг друга. Папа был по характеру мягче, в нем чувствовалась некоторая тонкость, граничившая с беззащитностью, но он умел быть и твердым, мужественным. Мама – энергичная, волевая, но всегда готовая следовать за своим мужем. Оба они – люди сильной веры, религиозные без тени ханжества. Им обоим свойственны мудрость, глубокая интуиция, знание человеческой природы, остроумие, оптимизм. Я горжусь родителями и хочу, чтобы их качества, унаследованные ими от предков, сохранились бы у меня, у моего сына и у наших потомков.

Расскажите о Вашей студенческой поре.

В Оксфорде я изучала русскую литературу и комплекс других предметов, преимущественно гуманитарного направления. Традиционное английское образование находится на очень высоком уровне. Система обучения позволяет студентам заниматься тем, что их интересует и что, на их взгляд, пригодится в дальнейшей жизни и работе, но при этом они получают необходимую универсальную сумму знаний. Российское классическое образование отличается от английского, оно ближе к германской системе, но в общем, основывается на схожих подходах и методах. Раз уж мы об этом заговорили, не могу не сказать, что меня огорчает то, как в современной России реформируют систему образования. Ломают, что сложилось и оправдывает себя, и вводят модели, от которых отказываются во всем мире.

Студенческие годы, наверное, для большинства – самые веселые и светлые. Это пора молодости, когда много сил, много свежих впечатлений, когда появляется большая самостоятельность и свобода, проще отношения между людьми. Я вспоминаю о своем обучении в Оксфорде с удовольствием.

Ваш брак с принцем Германского императорского дома был очень важен, в числе прочего, и с династической точки зрения. Не могли бы Вы сказать несколько слов о своем супруге и о причинах, почему Вы расстались?

Я вступила в брак по любви. Вообще, несмотря на строгие ограничения, касающиеся равнородности браков, введенные в XIX веке, дому Романовых везло на счастливые брачные союзы. Александр III женился на невесте своего покойного старшего брата цесаревича Николая, и их семья была образцовой. Всем известно, какая глубокая любовь связывала царственных страстотерпцев Николая II и Александру Феодоровну. Моим дедушке и бабушке пришлось пройти через многие испытания, чтобы быть вместе, но в конечном итоге их любовь победила все преграды. Все их поняли, и радовались за них. О своих родителях я уже подробно рассказала. Мой муж понимал, что он вступает в брак с будущей главой Российского императорского дома. Это непросто для мужского самолюбия – сознавать, что ты всю жизнь будешь на вторых ролях. История человечества, и более близкий нам ХХ век дали немало примеров, подобных нашему. Достаточно упомянуть супруга королевы Великобритании Елизаветы II принца Филиппа Эдинбургского… Но одно дело, когда речь идет о других, а другое – когда касается лично тебя.

Мой муж в то время проявил любовь и понимание. Он искренно принял православную веру (и, между прочим, не отказался от нее и после расторжения нашего брака). Мой отец дал ему русский титул Великого князя, и он получил при миропомазании имя Михаила Павловича. Он подписал брачный договор, согласно которому наши дети получают фамилию Романовых, должны быть воспитаны только в православной вере и являются членами не Германского, а Российского императорского дома. Этот договор имеет и актуальную, и историческую юридическую силу, так как зарегистрирован в органах юстиции Франции и одобрен моим отцом и главой Германского императорского дома, тоже уже ныне покойным принцем Луи-Фердинандом, моим дядей, мужем сестры отца Киры Кирилловны.

В 1981 году у нас родился сын Георгий, мой наследник. Будущее династии обеспечено. К сожалению, через 4 года наш брак распался. Мне тяжело вспоминать этот отрезок жизни. Причины развода были серьезные, разумеется, это не было какое-то спонтанное легкомысленное решение. Наши династические законы не запрещают разводов и не содержат никаких ограничений для разведенных, но члены династии, как правило, старались сохранить брак до последней возможности. В нашем случае накопившиеся противоречия стали касаться не только нас лично, а уже и моего служения, дальнейшего воспитания моего наследника и т.п. Основы нашего брачного договора оказались под угрозой, и я была обязана принять тяжелое решение о расторжении нашего брака.

Расскажите о Вашем сыне, о его детстве, о его настоящем дне.

Первое время после рождения Георгия мы жили в Сен-Бриаке. Там он ходил в начальную школу Святой Анны. Потом учился в Париже в колледже Св. Станислава, а после – в Мадриде, в английской школе. Параллельно с этим мы заботились о его домашнем русском воспитании. К нему приходили батюшки, учившие его основам православной веры, и учителя по русскому языку, русской истории… После окончания школы великий князь поступил в Оксфорд, где изучал право, экономику, другие гуманитарные и социальные науки. Он в совершенстве владеет английским, испанским и французским языками. По-русски он понимает абсолютно всё, но в собственной речи, конечно, допускает ошибки, из-за отсутствия постоянной практики. Это наверняка исправится, когда мы вернемся в Россию.

После Оксфорда великий князь работал в различных европейских учреждениях - сначала в Европарламенте, затем в Еврокомиссии на должности помощника вице-президента и комиссара по транспорту и энергетике госпожи Л. де Паласио в Брюсселе, а потом в той же Европейской комиссии в Люксембурге, где занимался проблемами атомной энергетики и безопасности ядерного производства. По делам работы Георгий несколько раз приезжал на Родину, в Санкт-Петербург и Москву. Всё это позволило ему закрепить полученные знания, набраться опыта, узнать чем живет и как развивается современная Европа. Ему доверялись вопросы, связанные с Россией. К сожалению, Георгию пришлось столкнуться и с предвзятым отношением к нашей родине. Это стало одной из причин его перехода на другую работу. В настоящее время он участвует в частном предприятии. Стал уже вполне самостоятельным, живет в Брюсселе. Мы надеемся, что обстоятельства позволят ему работать в России и для России. Но если за границей великий князь может себе позволить работать в частном секторе, то на родине он должен поступить на службу только в какую-то очень серьезную структуру, учреждение или предприятие государственного значения.

О своей личной жизни великий князь когда-нибудь расскажет Вам сам. Могу только сказать, что он совершенно современный человек, любит музыку и танцы, попробовал себя в разных видах спорта, метко стреляет, иными словами, у него не существует никаких барьеров в общении ни со сверстниками, ни с людьми старшего возраста.

Как сложилась Ваша жизнь после Оксфорда?

Пока был жив папа, я могла больше заниматься тем, что мне нравится. Одно время работала уполномоченной по связям с общественностью в крупной модельной фирме. После того, как стала главой дома, я должна была сосредоточиться на делах династии в общественной, культурной и благотворительной работе.

Что Вы знали о Родине до приезда в Россию?

Изучала историю России, читала и учебники, и научные исторические труды, и исторические романы. В нашей библиотеке были произведения советских авторов, например, очень неплохой роман А. Толстого «Петр I». Понятно, что он написан с идеологических позиций сталинской эпохи, но все равно это сильное произведение, в котором образ нашего великого предка представлен близко к действительности.

О жизни в СССР мы тоже знали довольно много. Мама и бабушка Елена, мамина мама, рассказывали мне об ужасных 1920-х гг., которые они пережили вместе с нашим народом. Время от времени разрешали приезжать к нам сестре мамы – тете Марии Георгиевне, прошедшей коммунистические концлагеря. Она доносила до нас известия о современной жизни. Какую-то информацию мы получали из прессы. Что-то рассказывали соотечественники, эмигрировавшие из СССР в разные периоды. Всплеск интереса к России на Западе начался в годы «перестройки». Тогда было много надежд. Настроения западной общественности изменились в пользу России. В ней перестали видеть врага. Между прочим, в тот период в обмен на изменение курса можно было добиться от Запада значительных уступок и сохранить международную роль нашей страны на гораздо более высоком уровне. Но советские политики не сумели воспользоваться ситуацией. А когда коммунистический режим окончательно развалился, России пришлось смириться с потерями, подобных которым, по-моему, еще не было во всей нашей истории.

В общем, мы многое знали о родной стране, но это были знания теоретические. Когда я начала посещать Россию, что-то из того, что мы знали, подтвердилось, что-то оказалось несколько иным. Меня приятно удивило, что коммунисты не смогли искоренить религиозность. Храмы были полны народа. Для меня, как и для папы, это всё было необычно и радостно. С другой стороны, города и села тогда выглядели так, как будто недавно закончилась какая-то война. Всё серое, разваленное, неухоженное. Лица людей напряженные, настроение подавленное… Видно было, что для большинства происшедшие изменения стали шоком. Люди ожидали, что когда наступит демократия, всё само собой устроится. Но так не бывает. Слишком тяжелым было 70-летнее наследие революции. Да и в любом случае никакой строй и никакая политическая система не способны обеспечить благоденствие без общего упорного труда. А чтобы люди трудились с энтузиазмом, у них должна быть надежда, они должны чувствовать, что, вот, сейчас трудно, но есть шанс на улучшения.

А тогда, в начале 1990-х было какое-то разочарование во всем и упадок. Слава Богу, этот период, кажется, преодолен. На лицах людей появилось больше улыбок. Чем больше уверенности в завтрашнем дне, тем мы охотнее трудимся, и соответственно, большего достигаем.

Расскажите, с кем из Августейших Особ Вы общаетесь, дружите, видетесь?

Естественно, очень хорошие отношения связывают нас с королевской семьей Испании, где мы живем много лет. Мы дружны с главой Португальского королевского дома герцогом Дуартэ, по приглашению которого я недавно посещала Португалию. Ныне покойная мать царя Симеона Болгарского царица Иоанна была моей крестной, а сам царь Симеон долгое время тоже жил в Испании, где мы часто встречались. Король Греции Константин – крестный Георгия. В прошлом году на церемонии перезахоронения вдовствующей императрицы Марии Феодоровны в Санкт-Петербурге очень теплое общение у меня состоялось с крон-принцем Фридрихом и крон-принцессой Марией- Елизаветой Датскими, с принцем Майклом и принцессой Марией Кентскими… Вообще все европейские династии – это одна большая семья. У нас у всех есть общие предки по многим линиям. Даже если мы прежде не встречались, нам всегда приятно познакомиться, потому что мы все родственники. Хотелось бы, чтобы эти связи помогли укреплению дружбы и наших стран.

А с кем просто из известных людей?

Это настолько обширный список, что лучше его не начинать. К тому же, известность – это не самый основной критерий для оценки личности. Хорошо, когда достойный человек становится известным, желательно при жизни, а не посмертно. Таких, слава Богу, немало среди наших знакомых. Но, к сожалению, часто действительно значимые люди остаются в безвестности, а посредственности и ничтожества у всех на слуху. Лично я несоизмеримо больше уважаю любого добросовестного труженика, не известного и не стремящегося ни к какой известности, чем всех вместе взятых болтунов, приобретающих фальшивую популярность разнообразными пиар-технологиями и скандалами.

Но все-таки, не могли бы Вы назвать кого-то, кто совмещает в себе и известность, и подлинную значимость?

Самое глубокое уважение вызывает у меня патриарх Алексий II. Ему суждено было возглавить Церковь на переломном этапе российской истории, и он с высочайшим достоинством, честью и мудростью идет по своему пути. Его заслуги перед Церковью и в целом перед Россией невозможно переоценить, а по прошествии времени потомки осознают его роль еще больше. Навсегда у нас сохранится благодарная память и о том, какую духовную и моральную поддержку оказал его святейшество императорскому дому в восстановлении связей с Родиной и в исполнении нашего долга перед ней.

Что такое Ваша жизнь на престоле сегодня в 21 веке?

Уникальность нашего нынешнего положения как раз в том и заключается, что мы не на престоле, вернее, наш престол стал иного рода. Это не политическая власть в государстве, а обязанность хранить наследие прошлого и соединять его с настоящим и будущим. Ведь народ, не имеющий прошлого, не достоин будущего. Это не банальная фраза, а так всегда и было. Великие цивилизации сошли с исторической арены, когда разрушились их традиции и многовековые устои.

Жизнь движется вперед, многое меняется, но существуют принципы, имеющие непреходящее значение. Формы их выражения становятся другими, но суть остается. Монархический принцип, который воплощает династия – это идея государства-семьи во главе с символическими отцом и матерью нации в лице монархов. Это лучший способ обеспечить стабильность власти, ее законную преемственность, гармонию в отношениях между государством и обществом. Никто не говорит, что монархия не имеет недостатков. Но этот строй гораздо более человечен, чем республиканский. В современном мире нашей задачей является сохранение монархического принципа на тот случай, если народ пожелает взять его на вооружение, а также постоянная работа, независимо ни от чего, над сохранением и возрождением традиций, развитием культуры, воспитанием патриотических чувств. И никакой политической борьбы! Монарх в современном мире, неважно, на престоле или нет, должен объединять народ, а не разобщать. Поэтому он в любом случае стоит вне схватки, равноудален в политической сфере и равноблизок в общественной сфере людям всех убеждений, национальностей, религий и партийных принадлежностей.

Как Церковь присутствует в Вашей жизни?

Православная вера – стержень нашей духовной жизни. Среди служителей Церкви встречаются разные люди, иногда, увы, по личным качествам не соответствующие своему званию. Но Православная Святая Соборная и Апостольская Церковь – Тело Христово, хранительница Божественной истины. Не надо только смешивать Божественное установление и деятельность конкретных людей. И не надо думать, что Церковь – это только духовенство. Все православные – Церковь, она состоит из нас, и в каждом из нас присутствует.

Мы часто ошибаемся и даже сознательно совершаем зло. Но должны быть в нашей жизни ориентиры, следуя которым мы имели бы возможность исправиться и восстановить нашу связь с Богом. Церковь как раз и есть главнейший ориентир.

Российский монарх не может не быть православным. Вера в нашей семье никогда не была формальным исполнением обрядов. Церковные обычаи и традиции являются неотъемлемой и необходимой частью исповедания веры. В тоже время недопустимо, увлекаясь обрядностью, забывать о главном содержании и смысле нашей религии – христианской любви, простирающейся на ближних и дальних, на друзей и на врагов.

Посещение богослужения и участие в церковных таинствах укрепляет нас и приносит большое утешение. В годы изгнания Господь послал нам преданную дружбу и духовное наставничество таких выдающихся архиереев и священников как святитель Иоанн Шанхайский, архиепископ Феофан Полтавский, митрополиты Антоний, Анастасий и Филарет, афонские иноки во главе со старцем иеросхимонахом Симеоном, архиепископ Никон (Рклицкий), митрополит Антоний (Блюм), протопресвитер Алексий Князев, архиепископ Нестор Камчатский, патриарх Сербский Варнава, Иерусалимские патриархи Дамиан, Тимофей, Венедикт и Диодор, митрополит Гор Ливанских Илия, архиепископ Александр Брюссельский, епископ Алексий Аляскинский, и многих других. О роли в нашей судьбе святейшего патриарха Алексия я уже говорила. На русской земле мы встретили любовь, поддержку и радушный прием со стороны многих владык и батюшек. Из тех, с кем больше всего общались, хочется назвать имена митрополитов Кирилла, Филарета, Ювеналия, Владимира, архиепископа Арсения, почившего Санкт-Петербургского митрополита Иоанна, произнесшего незабываемые глубоко трогательные слова на погребении моего отца, екатеринбургских владык Мелхиседека, Никона и нынешнего правящего архиерея Викентия, митрополита Волгоградского Германа, архиепископа Костромского Александра... Можно перечислять долго. Всех, и названных, и неназванных вспоминаю с большой теплотой и надеюсь, что они тоже помнят нас и молятся за нас. Очень хорошее у меня впечатление от многолетнего общения с протоиереем Всеволодом Чаплиным. В этом году в праздник Вознесения, когда я находилась в Москве на подписании акта о воссоединении Зарубежной Церкви с Матерью Церковью, рада была побеседовать с архиепископом Австралийским Иларионом и отцом Михаилом Протопоповым, тоже из Австралии.

Мне очень приятно посещать возрождающиеся храмы. Вспоминаю рассказ отца, как он в Петербурге, в обход официальной программы, к ужасу охраны и организаторов, поехал на полуразрушенное Валаамское подворье. Как его взволновала атмосфера, царившая там. Я испытала нечто подобное в прошлом году, когда посетила храм Святой Ольги в окрестностях Питера, в бывшем имении великого князя Михаила Николаевича. Маленький храм, но какой чудный батюшка о. Евстафий, какой дух любви, объединяющий его общину! Здесь возникает особенное молитвенное чувство, которого трудно достичь в иных условиях.

Сегодня много «претендентов»на престол, расскажите об этом «феномене». Есть ли он на Западе?

В XVIII веке в России был тяжелый период, после того, как Петр Великий упразднил традиционный порядок престолонаследия. Власть переходила хаотично, и хотя осталась в рамках законной династии, была нестабильной. В борьбе погибло два государя – Иоанн V и Петр