Гермоген (в миру Максимов Григорий Иванович) (1861-1945) – архиерей Русской Православной Церкви.
Окончил Донскую духовную семинарию (1882) и Киевскую духовную академию (1886). Рукоположен во диакона и иерея в 1887. Служил в Новочеркасске.
В 1902 возведен в сан протоиерея и назначен настоятелем Владикавказского кафедрального собора. Ректор Саратовской духовной семинарии (1906). После смерти жены принял монашество (1909). Архимандрит (1909). В 1910 рукоположен во Епископа Аксайского, викария Донской епархии. Епископ Екатеринославский и Новомосковский (1919).
Во время Гражданской войны Епископ Донской армии. В 1919 эмигрировал.
Управляющий русскими общинами в Греции (1921). Участник I Всезарубежного собора в Сремских Карловцах 1921. Настоятель русской посольской церкви в Афинах (1922). Затем проживал в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 – Югославия). В 1935 возведен в сан Архиепископа. Участник II Всезарубежного собора 1938. Верноподданный Императора в изгнании Кирилла Владимировича и его сына главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича.
Председатель созданного в 1937 г. в Белграде Комитета по сбору средств на Государево освободительное движение.
В 1942 г., стремясь сохранить православие в Хорватии, пошел на соглашение с прогерманским правительством усташей.
Будучи возведенным румынским Патриархом Никодимом в сан «Митрополита Загребского и всея Хорватии», возглавил непризнанную поместными Православными Церквями автокефальную «Хорватскую православную церковь». Запрещен в служении Архиерейским Синодом РПЦЗ за нарушение канонических прав Сербской Православной Церкви. При всей справедливости этого канонического прещения, большинство знавших Владыку Гермогена понимало, что он принял на себя незаконное поставление не в личных интересах, а желая уберечь от бед православных на территории Хорватии.
В июле 1945 г. 84-летний иерарх принял мученическую смерть - был расстрелян коммунистами-титовцами в Загребе
https://news.ap-pa.ru/news/i5815-protoierej-vladimir-vigilyanskij-tragicheskaya-sudba.html
***
1929-05-24/02 Письмо Епископа Гермогена бывш. Екатеринославского и Новомосковского Императору в изгнании Кириллу Владимировичу с изъявлением верноподданнических чувств и поздравлением по поводу дня тезоименитства Его Величества. Рукопись. 11/24 мая 1929 г.
/изображение креста/
Ваше Императорское Величество!
Я, нижеподписавшийся, всегда неизменно преданный Престолу Самодержавных Монархов Российской Державы, никогда не переставал возносить к Престолу Царя Царей мои горячие молитвы о здравии и благоденствии ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА с того достопамятного дня, когда ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было в силу основных законов Российской Империи объявить себя ИМПЕРАТОРОМ Всероссийским.
Ныне, в день Тезоименитства Вашего Императорского Величества, я приемлю смелость приветствовать Ваше Величество с днем Вашего Ангела с молитвенным пожеланием в самом ближайшем будущем видеть ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО на Престоле Царском Ваших Августейших Прародителей в престольном граде освобожденной России.
Милость Божия да будет с Вами во все дни царствования ВАШЕГО.
Вашего Императорского Величества
верноподданный Гермоген
Епископ Екатеринославский и Новомосковский
11-24 1929 г[ода]
АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 75/Гермоген
***
1929-06-05/01 Ответное письмо императора в изгнании Кирилла Владимировича епископу Гермогену бывш. Екатеринославскому и Новомосковскому на письмо его преосвященства с изъявлением верноподданнических чувств и поздравлением по поводу дня тезоименитства его величества. Отпуск. Машинопись. Сен-Бриак, 23 мая/5 июня 1929 г.
Ваше Преосвященство Владыко Гермоген,
Душевно тронут Вашим поздравлением ко дню Моего Тезоименитства и сердечно благодарю за возносимые молитвы.
С чувством удовлетворения Я прочел Ваше письмо, в котором Вы выражаете чувства преданности и любви. Вижу, что близится момент полного единения иерархов со Мною, и оно послужит залогом успешной борьбы с богоотступниками, поработившими Родину.
Поручая себя молитвам Вашим, пребываю к Вам неизменно благосклонный.
/На подлинном собственною его императорского величества рукою подписано: Кирилл/
23 мая/5 июня 1929 г[ода]
С[ен-]Бриак.
Его Преосвященству Епископу Гермогену,
Екатеринославскому и Новомосковскому
АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 109
***
Слово Архиепископа Гермогена бывш. Екатеринославского и Новомосковского по поводу кончины Императрицы в изгнании Виктории Феодоровны для оглашения на траурном торжественном собрании в Русском доме им. Императора Николая II в Белграде. Рукопись
Белград, не ранее апреля 1936 г.
/изображение креста/
Братие и сестры!
Настоящее печальное собрание посвящается памяти в Бозе почившей благочестивейшей Государыни Императрицы Виктории Феодоровны.
Объединила здесь ныне русских людей безвременная кончина нашей русской Царицы, которая была близка и родна всякому русскому сердцу. И скорбь, великая безысходная скорбь объяла весь русский народ от Царя до убогого нищего, ибо все одинаково почувствовали, что они лишились Матери русской земли, Государыни Царицы великого русского Государства, с жертвенной преданностью, до самоотвержения, любившей свое отечество.
Но что же? Смерть – явление, кажется, не новое, и едва ли даже есть что-нибудь более обыкновенное в нашем земном мире, чем смерть. Страшно и представить себе, но верно, что при каждом ударе часового маятника в мире умирает человек. Каждую минуту где-нибудь кто-нибудь оплакивает существо, близкое его сердцу. И эта история изо дня в день повторяется уже более семи тысяч лет. И все-таки желание жить у человека так сильно, что ему чрезвычайно трудно сродниться с мыслию о смерти. Он всегда смотрит на нее как на своего самого лютого врага, который без жалости и сострадания разлучает супругов, друзей; отнимает родителей от детей и детей от родителей.
Где только появится это чудовище – всюду оно расточает вокруг себя слезы и рыдания, стоны и воздыхания, и даже отчаяние, и это потому, что жизнь каждого человека имеет свою цену. И особенно велико значение жизни человека для близких его родных, дорогой сердцу его семьи, для друзей и почитателей его. Смерть его для них потеря невознаградимая.
Умерла русская Царица Виктория Феодоровна и повергла в глубокую скорбь не только своего Августейшего супруга, своих царственных детей, своих друзей и знакомых, но и весь русский народ. Что же можно сказать в утешение их? Чем можно утешить осиротевшую семью почившей Государыни Императрицы? Она, эта семья, ближе знала её. Почившая для них была опорою в жизни, радостию и гордостию в семейном счастии. И вот её уже нет с ними. Она оставила их навсегда.
Что сказать тебе, великий русский народ? Ты лишился Матери твоего отечества, которая всегда была готова жертвенно служить и без устали работать для восстановления погибающей отчизны твоей. Даже самая решимость Царственной четы восприять на себя высокий Императорский и Царский титул в условиях изгнаннической жизни была следствием неустанной их заботы о благе своей родины. Не слава, не величие и честь в этих условиях ожидали их, а лишения и огорчения, волнения и страдания, что и свело преждевременно нашу Царицу в могилу.
Можно ли было ожидать, что жизнь Государыни Императрицы была близка к тому, чтобы погаснуть? Что болезнь, так неожиданно сразившая еще полный сил организм почившей, будет смертельной? Если бы я сказал: отрите слезы ваши, утешьтесь, такова судьба всех людей, я исполнил бы долг своего служения, но не дал бы утешения разбитым сердцам вашим. Кто даст Государю Царю Его Царственную Супругу; кто возвратит наследнику русского Царского Престола и нежным царевнам родную мать, кто даст народу русскому столь глубоко любившую его Царицу? Но да будет воля Божия. Бог дал её нам, Бог и взял. Не станем предаваться отчаянию, это противно христианскому учению.
Что же теперь поведаешь нам ты, наша возлюбленная Царица? Что скажешь о новом твоем состоянии в загробном мире? Скажи, не страшна ли была для тебя минута смерти? Поведай нам, не тяжело было тебе расставаться с жизнию, которая была так нужна для твоей царственной семьи и для общей нашей великой, но люто страждущей родины? Объяви нам твою последнюю волю, твой последний завет. Но не дано смертным после смерти раскрывать свои уста.
Однако мы, зная твою глубокую веру, позволяем себе думать, что так ответила бы [ты] нам на эти наши вопросы. «Не с таким расположением, возлюбленные мои, должен проникать в таинство смерти верующий взор; для него нет смерти, для него существует только одна бесконечная жизнь. А то, что у нас называется смертию, есть только момент перехода в другую, лучшую жизнь. То правда, что умирать страшно, но страшно для человека без веры и упования христианского. То правда, что жить на земле хочется, но хочется, доколе дух человеческий находится в земном составе его тела. Но лишь только освободится он от своего телесного вместилища, лишь только стряхнет с себя бренную плоть, как перед ним открывается широкий, ничем не стесняемый простор. Для него развертывается та таинственная книга, которую столько тысячелетий стараются прочитать и понять люди, живущие на земле, для него решаются те вековые вопросы, пред которыми остаются бессильными все мудрования человеческого разума. «Се скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними, они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет. И отрет Бог всякую слезу от очей их, и смерти уже не будет; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет на челах их. И ночи уже не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Сам Бог освещает их, и будут царствовать во веки веков» (Апок[алипсис] 21, 3-4; 22, 4-5).
Вот каково мое новое состояние. А вот моя последняя воля, мой вам завет: «Любите Россию, всеми силами работайте для спасения погибающей дорогой Родины нашей; любите своего законного, Богом данного Вам Царя. Все, без исключения все объединяйтесь вокруг него, ибо только с ним вы можете возродить свою родину. Без Царя спасения России быть не может. Для меня же нужна только Ваша молитва. Я прошу всех и молю: непрестанно молитесь о мне Богу, да вселит мя милостивый Господь в селения святых и да упокоит душу мою, идеже праведныя упокояются. Ей, Господи, буди, буди».
Аминь. А[рхи]Е[пископ] Гермоген
АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 75/Гермоген
***
Сопроводительное письмо Архиепископа Гермогена бывш. Екатеринославского и Новомосковского начальнику Канцелярии Его Императорского Величества Г.К. Графу к «Слову» Его Высокопреосвященства по поводу кончины Императрицы в изгнании Виктории Феодоровны, присланному для оглашения на траурном торжественном собрании в Русском доме им. Императора Николая II в Белграде. Рукопись. Белград, не ранее апреля 1936 г.
Ваше Превосходительство!
Я очень сочувствую мысли об устройстве в русском доме имени Императора Николая II Траурного Торжественного Собрания памяти в Бозе почившей Государыни Императрицы Виктории Феодоровны, но к моему величайшему сожалению быть на этом собрании по обстоятельствам, совершенно от меня не зависящим, я не могу.
Взамен того я посылаю мою краткую сочувственную речь, которую я хотел бы произнести на собрании, если бы мог там быть. Если найдете возможным, прошу речь прочитать на собрании.
Призываю Божие благословение на Вас и на труды Ваши.
Вашего Превосходительства покорный слуга
Архиепископ Гермоген
АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 75/Гермоген